Ни дня без строчки.
Я слишком давно этого не делал. Пожалуй, даже слишком. Не брал в руку карандаш, не брал лист белой бумаги, не начинал писать. «Степень своего участия каждый определяет сам», — так писал Чак Паланик. «Мы — это то, что мы делаем», — так всегда говорил я. Величина нашего присутствия в этом мире определяется степенью нашего влияния на него. Я форматирую реальность вокруг себя своими Мыслями, воплощая их в Слова, которые становятся Действием.
Сейчас во мне роятся несколько мыслей. Между нет прямой связи, кроме той, что все они сплетены в клубок внутри головы одного человека. В моей голове.
Ты не отпускай меня.
Я люблю возвращаться в Ижевск.
В последнюю неделю сентября (и нет, это не строчка из «эмо»-песни) я снова делал это. Уже не домой. Уже в «Ижевск». Этот город никогда не был мне домом. А я никогда не чувствовал себя в нём «родным». А если такое время когда-то и было, то так давно, что прочно стёрлось из моей, обычно намертво хранящей тысячи мелочей, памяти.
Но то, что было — было. А то, что было со мной — было со мной. Там, в Ижевске. И в тысяча первый раз проходя по всё тем же местам и дорогам, намертво, навсегда повисшим на колючей проволоке, сплетенной из времени и пространства, ты видишь вокруг себя не дома, деревья, школы, аптеки или почту, которые ты уже просто не замечаешь, как перестаешь замечать трещину на стене, мимо которой проходишь в тысяча первый раз. Ты видишь архаичную мозаику из прозрачных цветных диафильмов, на каждом из которых изображён… ты.
Вглядываясь чуть внимательнее ты начинаешь различать неясные, потускневшие фигуры. Кого-то ещё можно узнать, кто-то уже почти слился со своей тенью. Но эти призраки не пугают тебя, хотя и стремятся приблизиться, осторожно, с нехарактерной для бестелесных фигур четкостью движений обнять тебя, прижать, окутать собой, вобрать в себя, утащить — туда, обратно, в один из этих выцветших, потускневших диафильмов. Удавкой обвиться вокруг твоей шеи пуповиной «малой Родины» и уже никогда никуда не отпускать.
Вглядываясь чуть внимательнее ты начинаешь различать неясные, потускневшие фигуры. Кого-то ещё можно узнать, кто-то уже почти слился со своей тенью. Потухшие огни, свет и тепло которых ты ещё так ясно помнил, но уже начал забывать. И скоро уже забудешь.
Я перестал любить возвращаться в Ижевск.
Москва, я люблю тебя.
Я окончательно переехал. В город, который всегда влёк меня к себе. Город, в котором я чувствовал главное: себя — собой. Город, в котором мне не нужно было втискиваться в уродующие разум и душу колодки жизни в провинции. Привычные для других. Невыносимые для тебя. Город, в котором ты можешь слепить себя таким, каким только сможешь, слепить своё окружение таким, на какое хватит твоего собственного содержания, которое теперь есть кому оценить, и кому дать оценку. Ту, к которой ты теперь прислушаешься.
За (без малого) год в Москве я сделал… много или мало? «Настоящий творец не бывает доволен своим произведением», — и это ещё одна фраза из моей копилки. Ясно одно — я мог сделать это только здесь: начать зарабатывать своей головой, и тем, что в неё помещается — интеллект, чувство юмора, вкус и креативность. Вышел на финишную прямую своего образования и уже начал активно применять свои знания. Вновь вернулся к «баловству» «муз.журом» и решился на то, на что ещё год назад никогда бы не подписался — запилил с напарником собственную информационную площадку.
Год профессионализма.
bombay_duck каждый свой год посвящает какой-то теме: «год моего дома», «год красоты», «год социализации». Если задуматься о том, чему бы хотел посвятить этот год я, то это определенно должен быть «год профессионализма». Болтаясь от мнения (чужого) к мнению (чужому) родителей, «маминых подружек», «школьных учителей», «авторитетных старших товарищей» и прочих советчиков, я не получил ничего, кроме запущенного экзистенциального кризиса, переросшего в невроз и полной дезориентации себя, и своего места в этом мире. Но выражаясь категориями политической науки и адаптируя терминологию системного подхода и структурно-функционального анализа, «жизнь — это перманентный процесс поиска и применения адекватных решений к перманентно возникающим задачам и оценка последствий этих действий». Меньше, чем через месяц я стану обладателем своей первой научной степени. Да, это будет всего лишь «магистр». Да, я заканчиваю не МГИМО, и не МГУ. Но для меня вся важность этого события заключается в том, что за последние годы постоянной, и очень тяжёлой работы над собой и преодоления сопротивления окружающей среды я, наконец, кажется вырвался из порочного круга стоящих на моем пути препятствий, сложенных из чужих оценок, чужих мнений, чужих восхищений и чужих разочарований. Чужих и чуждых. Вырвался для того, чтобы заниматься, наконец, тем, что нравится, и чем должен. Заниматься профессионально. Настолько, насколько только смогу. Я сам.
На рубеже старого и нового года часто хочется провести демаркационную линию, разделив всё на «раньше», и «сейчас», оставив прошлому то, что должно быть там оставлено и взяв с собой то, что должно быть взято.
Пусть каждому из нас это удасться.
С наступившим Новым годом, друзья!
Я слишком давно этого не делал. Пожалуй, даже слишком. Не брал в руку карандаш, не брал лист белой бумаги, не начинал писать. «Степень своего участия каждый определяет сам», — так писал Чак Паланик. «Мы — это то, что мы делаем», — так всегда говорил я. Величина нашего присутствия в этом мире определяется степенью нашего влияния на него. Я форматирую реальность вокруг себя своими Мыслями, воплощая их в Слова, которые становятся Действием.
Сейчас во мне роятся несколько мыслей. Между нет прямой связи, кроме той, что все они сплетены в клубок внутри головы одного человека. В моей голове.
Ты не отпускай меня.
Я люблю возвращаться в Ижевск.
В последнюю неделю сентября (и нет, это не строчка из «эмо»-песни) я снова делал это. Уже не домой. Уже в «Ижевск». Этот город никогда не был мне домом. А я никогда не чувствовал себя в нём «родным». А если такое время когда-то и было, то так давно, что прочно стёрлось из моей, обычно намертво хранящей тысячи мелочей, памяти.
Но то, что было — было. А то, что было со мной — было со мной. Там, в Ижевске. И в тысяча первый раз проходя по всё тем же местам и дорогам, намертво, навсегда повисшим на колючей проволоке, сплетенной из времени и пространства, ты видишь вокруг себя не дома, деревья, школы, аптеки или почту, которые ты уже просто не замечаешь, как перестаешь замечать трещину на стене, мимо которой проходишь в тысяча первый раз. Ты видишь архаичную мозаику из прозрачных цветных диафильмов, на каждом из которых изображён… ты.
Вглядываясь чуть внимательнее ты начинаешь различать неясные, потускневшие фигуры. Кого-то ещё можно узнать, кто-то уже почти слился со своей тенью. Но эти призраки не пугают тебя, хотя и стремятся приблизиться, осторожно, с нехарактерной для бестелесных фигур четкостью движений обнять тебя, прижать, окутать собой, вобрать в себя, утащить — туда, обратно, в один из этих выцветших, потускневших диафильмов. Удавкой обвиться вокруг твоей шеи пуповиной «малой Родины» и уже никогда никуда не отпускать.
Вглядываясь чуть внимательнее ты начинаешь различать неясные, потускневшие фигуры. Кого-то ещё можно узнать, кто-то уже почти слился со своей тенью. Потухшие огни, свет и тепло которых ты ещё так ясно помнил, но уже начал забывать. И скоро уже забудешь.
Я перестал любить возвращаться в Ижевск.
Москва, я люблю тебя.
Я окончательно переехал. В город, который всегда влёк меня к себе. Город, в котором я чувствовал главное: себя — собой. Город, в котором мне не нужно было втискиваться в уродующие разум и душу колодки жизни в провинции. Привычные для других. Невыносимые для тебя. Город, в котором ты можешь слепить себя таким, каким только сможешь, слепить своё окружение таким, на какое хватит твоего собственного содержания, которое теперь есть кому оценить, и кому дать оценку. Ту, к которой ты теперь прислушаешься.
За (без малого) год в Москве я сделал… много или мало? «Настоящий творец не бывает доволен своим произведением», — и это ещё одна фраза из моей копилки. Ясно одно — я мог сделать это только здесь: начать зарабатывать своей головой, и тем, что в неё помещается — интеллект, чувство юмора, вкус и креативность. Вышел на финишную прямую своего образования и уже начал активно применять свои знания. Вновь вернулся к «баловству» «муз.журом» и решился на то, на что ещё год назад никогда бы не подписался — запилил с напарником собственную информационную площадку.
Год профессионализма.
На рубеже старого и нового года часто хочется провести демаркационную линию, разделив всё на «раньше», и «сейчас», оставив прошлому то, что должно быть там оставлено и взяв с собой то, что должно быть взято.
Пусть каждому из нас это удасться.
С наступившим Новым годом, друзья!
Комментариев нет:
Отправить комментарий